Новые опасности

Сегоднящая позиция Рф по вопросам Протокола отражает конфигурации, прошедшие со времени его ратификации. А именно, в предвыборном выступлении Президента РФ Д.А. Медведева от 14 февраля 2008 г. отмечено: «…роль в Киотском протоколе делает для нас не только лишь плюсы, да и большие минусы». Новенькая ситуация заключается в том, что на данный момент неувязка конфигурации климата открыто признана важной глобальной неувязкой управлением всех государств «Большой Восьмерки». США, страны ЕС, Япония, Китай и многие другие выступают с масштабными инициативами, содержащими подходы к решению данной трудности. А именно, «залповый» выброс таких инициатив со стороны ведущих держав был приурочен к переговорам в рамках «Большой Восьмерке» по вопросам климата в марте 2008 г. в г. Чиба (Япония). А именно, одна из более жестких позиций по обязанностям на период после 2012 г. занята объединенной Европой.

Сначала 2008 г. Евросоюз презентовал собственный т.н. «энергоклиматический пакет» (Climate & Energy Package) – набор однобоких обязанностей в области энергоэффективности и климата. Обязательства в рамках этого пакета в области сокращения выбросов ПГ составляют 20% к 2020 г. по отношению к 1990 г.; подобные обязательства были приняты и в отношении энергоэффективности, которая должна повыситься к 2020 г. на 20%, и в отношении других видов энергии, толика которых в энергобалансе государств ЕС должна составить те же 20%.

Эта, казалось бы, внутренняя мера, была с самого начала разработана и просчитана как внешнеполитическая. Презентация ее, сопровождавшаяся массированным пиаром, включала и глобальные инициативы, рассчитанные на окружающий мир. Сначала, это относится к предложению взять на себя новые, «завышенные» обязательства – 30% заместо 20% – в случае принятия другими продвинутыми странами сравнимых по масштабам обязанностей. В процессе разработки деталей выполнения этих инициатив Евросоюзом были составлены детальные планы разверстки обязанностей по сокращению выбросов парниковых газов, обеспечивавшим выполнение общей цели понижения выбросов на 20% к 2020 г. При рассредотачивании квот на выбросы была учтена финансовая ситуация в каждой стране «старенькой» и «новейшей» Европой. В конечном итоге «новым европейцам» удалось достигнуть больших приемуществ. В принятом плане предусмотрен дифференцированный подход к государственным заданиям по понижению выбросов ПГ, базирующийся сначала на уровне развития каждой страны (ВВП на душу населения). А именно, разброс составляет от + 20% (Болгария, Румыния) до -20% (Ирландия, Люксембург). Странам будет разрешен банкинг (скопление с правом переноса) сокращений на будущие годы в случае перевыполнения заданий по сокращению; не считая того, им будет разрешено заимствовать права на выбросы из следующего года (до 2% от разрешенного объема на соответственный год).

Для индустрии на период до 2020 г. оставлено отчасти бесплатное рассредотачивание квот на выбросы, а для неких производств в целях сохранения их конкурентоспособности (защита от импорта из государств, не окутанных аналогичной системой – от т.н. эффекта carbon leakage) принцип бесплатной раздачи будет сохранен стопроцентно. Как предотвращать в предстоящем нехороший эффект carbon leakage, будет исследовано ЕС к 2011 г., когда будет представлен соответственный доклад по данному вопросу.

Последняя мысль заслуживает особенного внимания: практически идет речь о бесконтрольном переносе евросоюзных мер на страны, не входящие в ЕС, и исходя из убеждений правил ВТО схожая защита является ничем другим как нерадивой конкурентнстью. Авторство идеи тут выявляется без усилий: Николя Саркози, возможно боясь, что такая выдающаяся новинка остается без мирового внимания, еще в период председательства Франции в ЕС в 2008 г. озвучил идею «углеродных барьеров» на импорт продуктов из США. Мысль «карбоновых войн» была сходу загашена резкой ответной реакцией из Вашингтона, но это еще не конец, и тут Рф следует проявлять необыкновенную осторожность. Запрет импорта русской стали (либо хоть какой другой продукции из хоть какой страны) на основании высочайшей энергоемкости соответственных производств либо неиспользования ими рекомендуемых технологий – это только один пример вероятных последствий. Можно пойти и далее – прямо до закрытия «неугодных» отраслей и компаний.

Нашего детализированного внимания идеи Евросоюза по «внутреннему» рассредотачиванию обязанностей удостоились по одной причине, а конкретно – их рациональность и проработанность резко контрастируют с полностью «сырыми» и догматическими предложениями, адресованными наружному миру. Этими внешнеполитическими инициативами Брюссель повеселил мир к следующему раунду Боннских переговоров по климату в рамках ООН (март-апрель 2009 г.) в форме официального Коммюнике. В собственном тексте ЕС отходит от обычного сослагательного наклонения; употребляется формулировка необычной для Евросоюза жесткости: «продвинутые страны в целом как группа должны понизить свои выбросы на 30% ниже уровня 1990 г. к 2020 г.». При всем этом – никаких гибких подходов, учитывающих уровень экономического развития этих государств Евросоюзом не предлагается . Разумеется, хоть какой разумный подход ЕС ограничивает внутренними рамками, предлагая «вовне» жесткую единообразную систему обязанностей. Аналогичный «тонкий» подход предлагался ЕС еще 12 годов назад, при обсуждении обязанностей на 1-ый период Киотского протокола. Тогда Евросоюз был встречен жесткой критикой и был обязан уступить, согласившись на дифференцированное рассредотачивание обязанностей меж странами. Помня это, аналитики теряются в поисках предпосылки такового желания Брюсселя вновь наступать на те же самые грабли – или это расчет на маленькую историческую память, или неумение обучаться на собственных ошибках.

Поворот к востоку

Все же, один из «драйверов» схожей стратегии ЕС можно обозначить: это – новенькая ситуация, складывающаяся в текущее время на переговорах всех уровней. До недавнешнего времени баланс сил сводился к противоречиям меж ЕС и США при относительно пассивной позиции, занимаемой остальными участниками процесса. ЕС обычно настаивал на масштабных количественных обязанностях по сокращению выбросов для продвинутых стран; США настолько же обычно отторгали эту идею. Эта обычная схема за последний год серьезно поменялась в неблагоприятную сторону.

Ситуацию практически взорвана Китаем, который возглавил группу развивающихся государств и повел на переговорах свою активную игру (чего не ждали ни ЕС, ни США). Сущность этой игры – в навязывании развитым странам необычных количественных обязанностей на 2-ой период. Любые дискуссии об аналогичном режиме обязанностей себе отвергаются Китаем и развивающимися странами в самой резкой форме. Возглавляемая Китаем группа хочет перенести во 2-ой период весь формат Киотского протокола, с его неадекватным рассредотачиванием обязанностей и со всеми схемами денежного паразитизма развивающихся государств (такими как «проекты незапятнанного развития»). Единственные конфигурации, на которые согласна эта группа, касаются открытия новых источников денежных поступлений от продвинутых стран.

Эти требования прикрываются редчайшей по злости риторикой: Китаем на официальном уровне введено понятие «погодных злодеяний» и «погодных преступников». Под последними понимаются только продвинутые страны, невзирая на тривиальный факт лидерства Китая и развивающихся государств в глобальных выбросах ПГ. Потрясающе используя «климатическую демагогию» Евросоюза, Китай и Индия рассуждают об «исторической ответственности» продвинутых стран. Практически ЕС оказывается загнанным в свою ловушку: из зачинателя процесса и благодетеля планетки он оказывается в роли обвиняемого. И в этой роли ему приходится соглашаться и на ограничения собственного экономического развития и на безвозмездные платежи в адресок Китая и развивающихся государств.

Демагогическая позиция Китая и развивающихся государств не встречает сурового отпора со стороны других участников переговоров, включая США. Это разъясняется не только лишь пришедшей в Белоснежный дом администрацией демократов. Появившаяся пассивность США отражает их общую пугливую линию по отношению к КНР, прослеживающуюся во всех сферах их наружной политики.

В этих критериях Евросоюз, не желающий мириться с потерей головного «радетеля интересов климата», оказался принужденным делать неплохую мину при нехороший игре и молчком «проглатывать» всю оскорбительную риторику Китая, Индии и неких других развивающихся государств. Более того, ЕС попробовал сыграть на опережение, пытаясь выдать свою капитуляцию перед требованиями этих государств за свою «продвинутую» инициативу.

Одной из надежд ЕС был свой долголетний отказ от требований роли Китая и развивающихся государств в режиме абсолютного понижения выбросов ПГ (на чем в процессе президентства Дж. Буша-младшего настаивали США). Это стало основой принятой 28 октября 2008 г. «Пекинской декларации» по итогам 7-й Азиатско-Европейской Встречи. Декларация содержит ряд принципных позиций, по вопросу обязанностей в области климата на период после 2012 г., в т.ч.:
— по развитым странам: принятие ими «принципиальных и сравнимых меж собой обязанностей по сокращению выбросов»;
— по развивающимся странам: добровольческие меры «в контексте устойчивого развития, с целью отличия эмиссий от сценария обыденного бизнеса».

Как стало понятно, представители ЕС предлагали отразить в Декларации количественные свойства «отличия от обыденного бизнеса», а конкретно: 15-30%, но в итоговый текст это не вошло. Вобщем, даже в данном случае обязательства продвинутых стран носили бы условный нрав, так как в механизмах Киотского протокола «обыденный бизнес» подразумевает отсутствие какой-нибудь модернизации (что, на самом деле, абсурдно, т.к. бизнес без модернизации неосуществим). Практически развивающимся странам дается «добро» на имитацию деятельности, согласие считать обыденную модернизацию оборудования некоторыми особыми мерами в области климата.

Эти требования к развитым странам становятся общей позицией ЕС, Китая и развивающихся государств на переговорах в Копенгагене, что и было подчеркнуто в Декларации. Непосредственно для ЕС они были развернуты в упомянутом Коммюнике ЕС на Боннских переговорах 2009 г.

Все же, добившись от ЕС суровых уступок, Китай и развивающиеся страны на этом не тормознули: они требуют большего, добиваясь полной невыполнимости обязанностей продвинутыми странами без помощи других и как следствие – увеличения спроса на свои «виртуальные» сокращения. Эти требования уже зафиксированы в совместном заявлении Китая, Индии, Бразилии, Мексики и Южной Африки по итогам саммита «Большой Восьмерки» в Тояко: сокращения в продвинутых странах должны составить 25-40% к 2020 г. и 80-95% к 2050 г.

Новый виток требований Китая и развивающихся государств был озвучен на последних Боннских переговорах по климату (июнь 2009 г.). А именно, развитым странам предложено уменьшить свои выбросы на 79,2% к 2020 г. по отношению к 1990 г. Не считая этого, им предложено обеспечить финансирование адаптации развивающихся государств к изменению климата в размере 200-300 миллиардов долл. в год либо 2% от ВВП каждой развитой страны в год. Последнее для Рф значит выплату специфичной «дани» развивающимся странам в размере 300-400 миллиардов долл. в период 2013-2020 гг. При всем этом никаких расчетов, подтверждающих необходимость конкретно таких размеров финансирования (беспримерных в истории населения земли) не приводилось. В качестве дополнительных возможных источников доходов для развивающихся государств предлагалось также очень болезненные для российского ТЭК меры как введение особых налогов на продажу нефти, газа и других видов горючего, также на международные морские и авиационные перевозки.

Китай и развивающиеся страны пробуют стопроцентно поменять идеологическую базу переговоров, отбрасывая положения Конвенции ООН об изменении климата и заменяя их своими идеологическими клише, разработанными по-быстрому. А именно, их главные тезисы – это историческая ответственность продвинутых стран за изменение климата и применение принципа «загрязнитель платит» к парниковым газам. Но нередкие повторы этих тезисов не добавляют им уверительности, хотя бы поэтому, что СО2 как главный парниковый газ не является загрязняющим веществом – напротив, он является главным элементом фотосинтеза, без которого невозможна жизнь на Земле. Либо поэтому, что в период пиковых темпов роста выбросов в продвинутых странах (40-е-70-е гг.) на Земле происходило похолодание.

Шаткие резоны этой группы государств прикрывают их суровые экономические интересы, откровенно выраженные Китаем на последних переговорах: По воззрению китайских представителей, продвинутые страны занимают очень огромную долю «атмосферного места», и они должны восполнить эту несправедливость. Намек прозрачен: развитым странам предлагается уступить часть собственной толики в мировом «атмосферном», как следует, и в экономическом, пространстве Китаю и его союзникам. Симптоматично, что озвучена эта мысль конкретно в Германии, чьи амбиции по части «актуального места» очень недешево обошлись населению земли в недавнешнем прошедшем. Не хотелось бы повторов, но пока стратегия ЕС очень припоминает «Мюнхенский сговор» 1938 г. – то же потакание безмерным требованиям, то же деланное недопонимание имеющихся рисков. В ответ на уступки развивающиеся страны не становятся сговорчивее – напротив, они идут на обострение, делая заявления одно провокационнее другого. Чего стоит, к примеру, их сопоставление конфигурации климата с орудием массового поражения. Практически продвинутые страны инкриминируются в применении этого орудия против развивающихся, и какие меры те позволят для себя в ответ, остается только гадать.

Все же, совсем понятно: для Рф предлагаемые масштабы сокращений совсем неприемлемы.. Последствия «нового режима» для ТЭК и экономики Рф включают:
– Введение прямых ограничений на экономический рост, включая объемы производства ведущих отраслей и компаний
– Перевоплощение Рф в нетто-импортера квази-сокращений выбросов
– Переход ведущих компаний русского ТЭК и других отраслей на роль денежного донора Китая и развивающихся государств (прямое госудатственное спонсирование и покупка квази-сокращений)
– Принужденное введение квотирования выбросов по отраслям, регионам и корпорациям
– Возникновение новых «углеродных» барьеров для русского экспорта
– Банкротство ряда промышленных компаний в силу безмерной денежной нагрузки, связанной с ограничениями производства и затратами на покупку квази-сокращений).

Потому в сложившейся ситуации нашей стране и нашему ТЭК следует навечно покончить «остаточным принципом» в отношении к переговорам по климату. Нужно срочно прирастить активность на всех стадиях переговорного процесса – от аналитического обеспечения до командирования переговорщиков. По другому продолжение прежней стратегии переговоров угрожает русской экономике в целом и российскому ТЭК а именно бедствиями, серьезность которых трудно переоценить.

С.А. Рогинко
Советник Президента Союза нефтегазопромышленников Рф